АВСТРАЛИЙСКОЕ СОЛНЦЕ
Сияет все, сияет везде,
Сияет дерево у воды,
А к нам гроза или прочь идет,
Поймешь ли, когда в отлив
Стоишь по лодыжку в огне, в слюде,
В сетях безбрежной дневной звезды
И ската ждешь из далеких вод,
А он не придет, пуглив?..
ЛЕНИНГРАДСКИЕ СЛАЙДЫ
Кому-то воображаемому(?)
— Это полночь? Весна уже?
Снег обходит на вираже
Нас, решивших не ждать трамвая.
Город высится, проливая
По-аптекарски точный звон
В реку, где отраженье льва и
Льда и зыби саамский лепет.
Наблюдай, как играет он,
Как из мокрого снега лепит
Наше детство в сквозных проемах
Улиц, полных живой тоски:
Мы не помним, но узнаем их.
Снег — один непрерывный промах,
По касательной, вдоль щеки.
ВРЕМЯ
Я тебя знаю на годы вперёд —
Время нам, что ли, навстречу идёт?
Снег против ветра, а вверх по Неве —
Сказочный ладожский лёд?
Нет, не бывать им, таким чудесам.
Что мы за птицы, ты знаешь и сам:
Созданы к дружбе, негодны к любви,
К алгебре, к сну по часам.
Медленно выплывет из-за угла
Львиный гранит, весь сирень и зола.
Зори над городом ходят по две,
На расстояньи крыла.
Миг — истечет у созвездий завод,
Звонко захлопнется облачный свод:
Город в шкатулке зарей огранён,
Ветра исполнен… Так вот:
Город закрыт, и куда ни пойди —
Спать мне щекой у тебя на груди,
Спать, как русалки в лесном хрустале:
К лету меня разбуди.
РУССКАЯ НЕ СОВСЕМ НАРОДНАЯ
У одних по следам сон-подснежники расцветают,
У других под ногами земля горит.
У кого на глазах злое счастье снегуркой тает,
Кто кому тунгусский метеорит
В этой сказке чужой — мне не ведается, не знается,
Миновали нас эти и прочие чудеса;
А как сходимся мы, так тотчас же и расстилается
Самобранной скатеркой — нейтральная полоса.
И бежит от зари и до зорьки ночами грозными,
Поднебесна, флюоресцентна и хороша.
И Медведица верхней дорогой трусит над соснами,
Молоко расплескав из золотенького Ковша.
Для тебя расплескалось-то. Грустью и страстью милован,
Двухполосную, путь-далекую — на, взыскуй.
Ибо что, как не путь, в клубочек заархивирован, —
Дар Царевичу, да к тому же и Дураку?
Далеко виден путь, и сияют его излучины,
Можно в дали заехать и что-нибудь там стяжать.
Василисы Немудрые, если не знал, научены
Привечать изучающе, вдумчиво провожать.
Это бабушка научила их — да, та самая.
Не дивись. Что мы знаем-то, в сущности, о лисе?
Хорошо мне с тобой коротать эту ночь упрямую
На нейтральной, на разделительной полосе.
БЕЗДЕЛИЦА МАРТОВСКАЯ, ОДНА ШТУКА
Снег летит, совершенно горизонтален,
Совершенно лёгок, слегка прозрачен.
Вкрадчив будущих ливней шуршащий призвук.
Замок пал, и очерк его развалин
Обрамляет солнце, лимонный призрак
В облаках. А вот уже снег истрачен
До последней снежинки…
Где маячили замки зимы, безвидны,
Там лакуна, приволье и серый воздух.
Перемены как бабочка безобидны:
Ветер, улица, окна в бумажных звёздах
Из Икеи — все в сборе, на месте, живы.
Только слабо сдвинулась перспектива —
Узнаешь меня в новом, как этот воздух,
платье
ракурсе,
имени?..
БЕЗДЕЛИЦА МАРТОВСКАЯ, ВТОРАЯ
Мне снилась наша ссора,
Нелепая, как чаще
В реальности бывает,
И в комнате, плывущей
Неверными морями марта,
Лавируя в полудреме
Между снегом и солнцем,
Я думаю:
Вот есть примета,
Целоваться во сне — это к ссоре.
А ссориться — к поцелую?..
FINAL
Город празднует ночь бесснежно,
Весь — подвижная тень омелы,
Декорация к поцелую.
Это память и грусть безбрежны,
А у знания есть пределы.
Я хочу тебя знать — и только.
THEIR LETTERS TO THE WORLD 